ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ (полная версия)

Про лодыря Емелю,
Мелю уже неделю,
Вот только в то, что я мелю,
Порой и сам не верю.
***
Где-то на Руси, в глуши,
В заповедной той тиши,
Жил Емеля-лежебока,
Чтоб заели его вши.

Дома, мать, преклонных лет.
Что-нибудь у ней, да нет.
Будь водица, иль мучица,
Будь то шпалер-пистолет.

День-деньской она брюзжит.
Мол, сынок бревном лежит.
Кирпичи шлифует попой,
А на прорубь не бежит.

Емеля очень бодро,
Схватил пустые вёдра.
Да и на прорубь поспешил,
К тому, что возле брода.

По полю метель метёт.
Лодырь к проруби идёт.
«Во саду ли, в огороде…»
Тихо песенку поёт.

Вот и прорубь, «чёрный глаз».
Мечет искры, как алмаз.
Хоть, с него черпай водицу,
Иль, ныряй, как водолаз.

К проруби спешит народ,
Вёдра под воду несёт.
Кто по два, кто по четыре,
Воду с проруби берёт.

Для каш и щей водица.
Поить скотину с птицей.
И для личной гигиены,
Умыться, и подмыться.

Мелке в общем-то плевать,
Куда будет мать девать,
Сыном добытую воду.
Жрать варить, или стирать?

Так, без задних, без мыслей,
Ум же, он не для Емель,
Черпануть воды из лунки,
И бежать домой отсель.

И наш парень учудил,
Ведро в прорубь запустил.
Ведро вынул, а в нём щука,
В донце бьётся, что есть сил.

Так рьяно рвётся с плена,
Сбивая воду в пену.
Наконец, устав, взмолилась,
Бельканто вожделенным:

- Пустил бы меня малый,
В реку, к деткам малым.
Я ж все желанья твои сполню,
Во что бы то, ни стало…

Как захочешь ты сюрприз,
Только выкрикни девиз.
Тут же выгребешь по полной,
Утешительный свой приз.

А девиз, звучит он так.
Не лягушечье, ква-квак.
Заклинанье щуки-рыбы,
Намотай на ус, вахлак!

По щучьему веленью,
По моему хотенью,
Ну-ка, щука, мать твою,
Займись ка моей ленью.

А хочу я вот чего!
И того, ну и, сего!
И естественно побольше.
А точней, до о-го-го!

Тем-сем пусть будет: баба.
Плод с ветки баобаба.
Икра чёрная севрюги,
Красное мясо краба.

Медных пятаков мешок.
Чистить зубы, порошок.
И в дорогу, непременно,
Водки штоф, на посошок.

Шопенгауэра том.
В Альпах, дачу, или дом.
И уж если не Гоморру,
То уж, на крайняк Содом.

Мой девиз не позабудь.
Пожелай чего-нибудь.
Меня брось обратно, в реку.
Сам ступай в обратный путь.-

Меля задом сел в сугроб:
- Пожелать-то мне чего б?
Может пареный горошек?
Или жареный, но боб?

Или литру коньяку,
Или девицу в соку.
Иль, как у Левши, сноровку,
Ковать блошек на скаку!

Нет! Желаю, твою мать!
Эти вёдра в дом послать.
Пусть у них возникнут ноги,
Что могли они шагать!

Не успел то пожелать,
Ведрам тут же ноги, ать.
И они под марш «Славянки»,
Стали до дому шагать.

Пока Мелька жал сугроб,
Вёдра полные, хоп-хоп!
В сенцах снег с лаптей сметают,
И прыжком на лавку, хлоп.

Дурня же мать, Матрёна.
Мадам весьма ядрёна.
Чуть не стала с тех чудес,
Прямо, ума лишённа.

- Что творится, Емельян?
Толь оптический обман?
Вижу вёдры сами ходють!
Ну, как этот, IRON MAN !-

Мелька ей:- Вы что, маман?
Это вовсе не обман.
В один час я стал Гудини!
А не Келлар, шарлотан!

Что теперь ещё вздыхать?
Вы ж хотели постирать!
Я, для прачечных авралов,
Могу доску подогнать!

Иль «Ариэля» пачку!
Иль заводную прачку.
Иль песню Амстронга Луи,
Тот хит, про Кукарачку.-

Маман затылок чешет.
Луи её не тешит.
Вязанка дров, кубов так в пять,
Душу слегка утешит.

Ей в ответ кричит сынок:
- Завтра утром, со всех ног,
С топором я в лес метнуся!
И пусть мне поможет Бог!-
***
Третий раз петух кричит.
Сына гонит мать с печи:
- Дров достать вчера грозился?
Так хорош греть кирпичи!-

Мамке Емельян в ответ:
- Сани есть! Коняки нет!
Престидижитацией мне,
Удивить придётся свет…!-
***
По щучьему веленью,
По дурака хотенью,
Вот сани едут без коня,
Всем на удивление.
***
Из города Парижа,
В карете щёголь рыжий,
Весь и в помадах, и кремах,
Тот неформал бесстыжий.

Он же, честно говоря,
Едет сватать дочь царя.
Ведь пол царства-государства.
Все цари зятьям дарят.

Пусть, как муж француз не дюж.
Да уж больно сладок куш.
Да к тому же Бельмандоша,
Вообще не любит груш.

В общем, Бель был весь в мечтах,
Словно голубь в облаках.
Когда русский мужичонка,
Сотворил французу швах.

Емельян словно баран,
Взял карету на таран.
И она в кювет слетела,
Снежный вверх взметнув фонтан.

Бельмандоша весь в снегу.
Словно пИнгвин, ни гу-гу.
Только машет кулачонком,
В лес свернувшему врагу.

А Емеле же начхать,
Кого дровнями сбивать.
Он своим крестьянским басом,
Вслух устал предупреждать,

Чтоб не лез честной народ,
Под его, под самоход.
Но народ в России глупый.
Грязь как хрюн, везде найдёт.

Ладно. Пахарю, соху.
Сучке злющею блоху.
Женишку же из Парижа,
Сил не меряно в паху….
***
Ну а где наш Емельян?
Он, как выполнил таран,
С большака в лесок направил,
Щукоприводный «Буран».

Прискользили дровни в лес
С них мужик проворно слез.
Топору даёт команду,
Начать рубочный процесс.

Топор начал лес валить.
Чурбаки, пила пилить.
А Емельке остаётся,
На пеньке махру курить.

Лишь пол букваря скурил,
А топор уж всё срубил.
После, ровными рядами,
Чурки в дровни уложил.

Кончив тот лесоповал,
Дурень возу приказал,
Чтобы он без промедлений
К дому с леса посвистал.

И вот воз скользит, свистит.
Видит злой народ стоит.
- Что, попался нам, Шумахер?-
Нервно Мельке говорит:

- Ну-ка, быстро слазь с саней,
Для принятия люлей.
Или Смерти не боишься?
Ты, как сказочный Кощей!-

Бугачёв промолвил:- Что ж?
Всё поймёшь, коль огребёшь!
Я и сам на лЮли добрый!
Подходите, молодёжь!-

Взяв дубинку из саней,
Поручил от щуки ей,
Чтоб без всяких церемоний,
Хамам сбила пыль с ушей.

И дубинка в бой пошла.
Всем-всем тем, кого нашла,
По желанию Емели,
На орехи раздала….
***
Кремль. Царские палаты.
Секьюрити, солдаты.
На престоле царь Горох,
Бородка словно с ваты.

Думу думает Горох:
- Вроде я, как царь, не плох!
Что ж заморские державы,
Все твердят, чтоб я подох!

Я не дурень, не дебил!
И войной им не грозил.
Моей царственной особе,
Мусульманский чужд Игил!

Не приемлю я террор.
И не шлю войск за бугор.
Меж Москвою и Парижем,
Есть, но маленький забор!

Чтоб с Европой Русь связать,
Дочку я решил отдать,
За француза, Бельмандошу,
И сродниться, так сказать!

Не успел подумать так,
Дверь дворцовая, кри-крак.
С громким стуком распахнулась,
И возник француз, Поль-Жак.

Он, отвесив реверанс,
Стал петь жалобы романс.
Мол, какой-то смерд-невежа.
Смял евоный дилижанс.

Ты ответь мне царь-надёжа,
Получается, чего жа?
Поль-Жака можно в снег кидать?
Раз он с французской рожей!

Разберись с Емелькой, царь!
Батогами его вдарь!
Иль на каторгу в железе,
Ты сошли его, как в старь.

- Подожди скулить Поль-Жак.
Ясен перец, смерд, дурак.
И ему, я обещаю,
Сунуть под ребро кулак.

А пока, что, ты поверь,
Мне совсем не до Емель.
Моя дочка, Несмеяна,
Плачет больше трёх недель!

Вот проблема номер, раз.
Словно пуля между глаз.
Мы её, с тобой, французик,
Разрешить должны сейчас.

К Несмеяне ты пойди!
Нужные слова найди.
И тогда презент в полцарства,
От меня спокойно жди!-

Жак услышав про презент.
Стал весёлый, в сей момент.
У него ж в любовных битвах,
Больше тысячи побед.

И как тот, Казанова,
Мундир поправив новый.
К царевне в спальню Бель спешит.
Видон приняв суровый.

Вот француз, как скоморох,
Спотыкнувшись о порог.
Пред царевной встал на уши,
И взревел, как носорог.

На столе стал вдруг плясать,
Нагишом, ядрёна мать.
Несмеяна ж с тех приколов,
Стала громче лишь рыдать.

Но француз и есть француз.
У него же гальский вкус.
Им грибы лишь шампиньоны,
Ну, а ягоды – арбуз!
***
Поль-Жан творит сюрпризы,
Реприза за репризой.
Горох Полкана шлёт в поход,
Живот окутав ризой.

- Ты, возьми Полкан себе,
Хочешь сотню. Хочешь, две.
И сгоняй в одну деревню.
Мозги вправь там голытьбе!

Там Емлька, твою мать,
Шибко стал озоровать!
Должен ты ему за это,
По шеям слегка поддать!-

Полкан молча козырнул.
Пояс с саблей подтянул.
И отправился в деревню,
Песнь про пташку затянул.

Вот деревня Кобяки.
Тормозит Полкан полки.
Нападать из подворотни,
Ему дюже не с руки.

Он кричит:- А ну, спецназ!
Дайте Емельяну в глаз.
Сотня розг по попе много,
А полсотни, в самый раз!-

Тут спецназ, с криком:- Ура!-
Ломанулся на врага.
Наклонив вперёд на касках,
Буйволиные рога.

Емельян:- Ядрёна мать!
Не люблю я воевать!
Но придётся десантуре,
Ремнём попу исхлестать!-

И по щучьему веленью,
Ремень без промедленья.
Оставил на солдатских попах,
Орловые тесненья.

Вмиг, под выкрики:- Атас!-
Разбежался весь спецназ.
Кто накрылся медным тазом.
Кто надел противогаз.

Лишь Полкан не убежал.
Башку коленями зажал.
И от каждого удара,
Всё стонал, стонал, стонал.

Так закончилась война.
Получив люлей сполна.
Воевода и дружина,
Дружно бой послали «на».

Подмышкой сабли, лыжи.
Нагуливая грыжи,
Войска Сусанинской тропой,
В столичный град чукрыжут.

Царь свой оседлав порог,
Ждёт домой войска, Горох.
А те с Сокольников выходят,
Сквозь лесной пройдя полог.

Войско охает:- Вах-вах!-
Попы, в синих все орлах.
Что-то, типа Ватерлоо,
Было в этих Кобяках.

Царь кричит:- Ядрён, батон!
Это, что за биатлон?
Что там за бои без правил,
Мой устроил батальон?

Почему вы все в бегах?
Как боксёры, в синяках?
Смелость, что ли растеряли,
В этих самых, Кобяках?-

- Смелости у нас вагон….-
Блеет тихо батальон:
- Да задира деревенский,
Словно Геркулес, силён!

День, другой мы отдохнём!
Свинцовых отольём патрон!
И Емеле-забияке,
Вставим кой-куда, пистон!-

- Ладно войско! Хрен на вас!-
Царь Горох повысил глас:
- Вы надысь в Казань ходили!
Так и Хан подбил вам глаз!

Вам ляхи шлык скатали.
И турки разыграли.
Тот турецкий их гамбит,
Забудем мы едва ли!

Вы последние лет пять,
Можете лишь огребать.
А я гвардию-то создал,
Чтобы люли раздавать!-

Полкаша-воевода,
Царь-батюшке в угоду,
Стал бубнить, как идиот,
Что-то про пагоду:

- Как пошли мы на врага,
Разыгралась вдруг пурга.
И ремень, носимый ветром,
Исхлестал бойцов! Ага!

Но, я слёзно тут клянусь,
В Кобяки опять вернусь,
Со смутьяном, Емельяном,
Непременно разберусь!-

Царь, Полкану рука жмёт.
Тот кричит войскам:- Вперёд!-
И спецназ, слегка хромая,
Снова двинулся в поход.

Бельмандоша во дворце,
С грустной миной на лице,
Всё жужжит перед царевной,
Словно с Африки, цеце.
***
Иней блещет на стогах,
С мушкетонами в руках.
К избе Мельки Бугачёва,
Спецвойска, забыв про страх,

Давят лыжами сугробы,
Настырно давят, чтобы,
Проскользнуть в глубокий тыл,
Деревенской, злой особы.

Мелька вышел на крыльцо,
Снегом чтоб умыть лицо.
И тут видит, как гвардейцы,
Дом его берут в кольцо.

Емельян по жизни хват,
К бою свой берёт ухват.
Да Полкан, тут с белым флагом,
Голосит:- Послушай, брат!

Подневольный мы народ!
Нас Горох послал в поход.
Ты ж француза переехал,
На салазках, «Самоход».

И вот грёбаный француз,
Он в Париже первый «туз».
У царя плаксиво просит,
Сатисфакций за конфуз.

Царь Горох хоть с бодуна,
Не послал Поль-Жака «на».
Дружба Франции и Руси,
Бате очень уж важна.

Ты же, брат уважь спецназ.
В первый, и последний раз.
Ведь и нам француз не в тему,
Гомосексу-ловелас….

Он без гетеро души,
Несмеяну рассмешит.
Заберёт её с полцарством,
И в Париж свой убежит.

Несмеяну нам не жаль!
Прострели её пищаль.
Я б Французу-гомосеку,
В геморрой воткнул пендАль….-

Тут смутьян достал кальян,
Зарядил махры стакан.
И кальян, как трубку Мира,
Курят Мелька, и Полкан.

Потрындели, покурили,
В снег топор войны зарыли.
Взяв свои сабли на плечо,
В столицу заскользили.

Так, дымя как паровоз,
Батальон ушёл в мороз.
Лишь один Палкан остался,
Донимал его склероз.
***
С Емелькиного дома,
Без молний, и без грома,
Печь, по щучьему веленью,
Вслед за батальоном,

На лежаке с Емелей,
Сквозь бури и метели,
Поскользила. Крестьяне же,
Всё в след печи глядели.

По Москве, по Моховой,
Деревенский наш ковбой,
На печи горячей едет,
Прям в Гороховский покой.

Тормознул печь у кремля.
- Что, не ждали тут меня?
Вот и я, с тёплым визитом,
По велению царя!

Поглядеть на тот визит,
С дочкой сам Горох спешит.
Замыкает цуг державный.
Разфуфыреный рахит.

Емельян с лежанки, прыг.
Царю-батюшке изрыз:
- Ты позвал, я и приехал!
Ну и ножкой так, дрыг-дрыг.

- Расскажи ка мне монарх,
Что нагнал на парня страх?
Я вообще в интригах царских,
Вот ей-ей, не при делах!-

Пока папочка-Горох,
Вёл с ковбоем диалог,
Дочка пялилась на Мельку.
Глазками всё, морг-морг-морг.

Несмеянену красу,
Груди, талию, косу,
Наш герой приметил тоже,
Хоть и ковырял в носу.

Что любовь-собака зла,
Как один мудрец сказал.
Мудрость ту на себе лично,
Емельяшка испытал.

Шекспировскую сцену,
Склоняя Мельпомену.
Граф французский наблюдал,
Пуская слюни, с пеной.

Понял он французским лбом,
Что с полцарством всё, облом.
И решил в Париж убраться,
Чтоб не выглядеть ослом.

Дочь царёва не ревёт,
Слёзы горькие не льёт.
Она, на Бугачёва глядя,
Прямо пахнет, и цветёт.

И Меля расцвёл тоже.
Своей крестьянской рожей,
Стал, как точнее-то сказать?
На умного похожий.

Вот такой вот блин расклад.
Царь Горох ему не рад.
Знал же, что свинью подложит,
Этот деревенский гад.

Но бревно, и есть бревно.
Пусть ошкурено оно.
Если в двери не пускают,
То ползёт оно в окно.

Волю царь собрал в кулак.
И промолвил Мельке так:
- Ты губёнку закатай ка!
Новоструганый вахлак!

Вон, он, Бог! А вот, порог!
Я не такса, не бульдог,
Чтоб брехать на всяких смердов.
Так пехтярь домой, дружок!-

Дважды Мельке повторять,
Только время зря терять!
Тут же шлёт приказ он щуке,
Печь назад, домой послать.

Заложив крутой вираж,
Стартонула печь в вояж,
Боровицкие ворота,
Разметала в цепки аж.

А с города Китая,
На две ноги хромая.
Полкан к Гороху поспешал,
Сморкаясь и икая.

Он кричит:- Кормилец наш!
Одолжи свой экипаж,
Трёх танкистов и собаку,
Чтоб взять печь на абордаж?-

Царь в ответ ему кричит:
- Абордаж твой погодит!
Тут война вот-вот начнётся!
А танкистов, дефицит!

Емельян ведь, не бандит!
Хулиган! Едрит-Мадрод!
И к тому же дочка наша,
Глядя на него, молчит!
***
За печкою Емели,
И Бель в Париж свой едет.
Пригрозив с войной придти,
В Россию на неделе.

Гороховы ж печали,
Только больше стали.
Дочь влюбилась в дурака.
Врагами галы стали.

Чешет император плешь:
- Вот же, вошь меня заешь!
У меня в дружине царской.
Во взводах людская брешь.

Офицерский мрачен вид.
И капралов дефицит.
А тут француз у речке Неман,
Нападением грозит.

Дочка день-деньской ревёт.
В казне царской недочёт.
Что в тачке повар не укатит,
То в авоське унесёт.

Конюх, цыган Яша,
Спёр племенных коняшек.
Тайком монахи ход прорыли,
В монастырь монашек.

Емельян, что с Кобяков,
Покалечил земляков.
И посмешище прям сделал,
Из десантных, из полков.

Печка ездит по Москве.
Москвичи в большой тоске
Челобитные монарху шлют,
На дню сотни аж, по две.

Мой министр номер раз.
Солнца зайчик ему в глаз.
Он по жалобам крамольным,
Первый спец у нас сейчас.

Хорошо, что есть тайга.
Для друзей ли, для врага.
Ноне ведь на рынках Мира,
Древесина дорога.

Для врагов и для друзей,
Понастроим лагерей.
Пусть дровами укрепляют,
Мощность Родины своей.

Кто ж не дружит с топором,
На канал того сошлём.
Кирка с лопатой там в почёте.
А в авторитете, лом.

Вот куда бы мне сослать,
Емельяна, твою мать?
Может быть на Сортировку?
Там вагоны разгружать!-

Дочь царю кричит:- Папан!
Ну, какой же ты баран!
Ты сошли его на Неман,
Где разбил француз свой стан.

Твой генерал Бутузов,
Не может бить французов.
Он ростом мал, и одноглаз.
Никчёмный, как огузок*. – мясо 2-го сорта.

Лишь Емельке-силачу,
Бельмандоша по плечу.
Я сама за ним поеду,
Лагофтальм** лишь подлечу.- – глазная болезнь.

Царь в ответ:- Да будет так,
Пусть врага побьёт дурак.
Ведь ему, с его талантом,
Тут делов-то на пятак.

Ведь у него, урода,
И дровни, самоходы.
И вёдра тоже сами ходят,
В любое время года.

Топор, который саморуб,
В мгновенье ока срубит дуб.
Пила хлысты на чурки пилит,
При этом не ломает зуб.

Палка, весом в пять пудов,
Сильно оружье для врагов.
И она любому «вору»,
Понаставит синяков.

Пускай гонит Емельян,
Свою печь за снег-туман.
Где войска собрал без счёта,
Заграничный басурман.

Для спасенья Россиян,
Забияка и буян,
Пух и прах пускай развеет,
Бельмандошки вражий стан.

А за подвиг я ему,
На два поделив страну,
Награжу вторым полцарством.
Всучу дочку, как жену.-

- Папан, Мерси-с за это!-
Дочь прыг в свою карету.
И к Тамбову мчит галопом.
К жениху с приветом.
***
Вот деревня. Крайний сруб.
Емельян здоров, как дуб.
Блеск в глазах, в щеках румянец.
На ветру трепещет чуб.

Видя царский экипаж,
Растерялся парень аж.
Зенки трёт свои руками,
Хочет прочь прогнать мираж.

Возле Мелькиной избы,
Коренной стал на дыбы.
Вмиг карета стопорнулась.
Ни туды, и не сюды.

С кареты Несмеяна,
И пригожа и румяна,
Выплывая, словно пава,
Подходит к Емельяну:

- Что стоишь разинув рот,
Грёз моих девичьих плод?
Ты разбить должон намедни,
Гальской армии оплот.

А за бранную победу,
Не раньше чем в Середу,
Я в твой дом, как ценный приз,
Женой законной въеду…-

Емельян ей:- Твою мать!
Не хочу я воевать.
Проще мне послать дубинку,
Рога гадам посшибать.

Что ж царевна лезь на печь.
Поспешим с тобой на Сечь.
Поспешим, чтобы французы,
Не смогли от кары сбечь.-

И дурак рванул ва-банк.
Мчится печка, что твой танк.
Палкан пляшет, как ребёнок,
Свой забыв высокий ранг.

И Емелья за полдня,
Всыпал ворогам ремня.
Те в Париж бегом вернулись,
Долю тяжкую кляня.

Вот и сказочке конец.
Молодым златой венец.
А рассказчику, за сказку,
С тёртым хреном, холодец.